Жизнь народа и народные традиции

Б. М. Кустодиев: Купчиха за чаем. 1918

Борис Михайлович вследствие болезни в своем творчестве часто жил запасом старых впечатлений, трудился над отображением издавна привычного ему уклада. Такова картина «Купчиха за чаем» (1918). Удобно устроившись, подперев локоть одной руки другой и кокетливо отставив пухлый мизинец, молодая женщина пьет с блюдечка чай на балконе деревянного особняка. Темно-фиолетовое платье и такой же чепец подчеркивают белизну ее обнаженных плеч и свежие краски розового лица. На столе — самовар, фрукты, сласти. Кот, мурлыча и изогнув хвост от удовольствия, ластится к сдобному плечу хозяйки. Солнечный день клонится к вечеру и по сине-зеленому небу плывут розовые облака.
А там, за балконом, медленно течет жизнь провинциального городка. Видны булыжная мостовая, торговые ряды, церкви. За тяжелыми воротами синего соседнего дома — тоже балкон, на котором старик- купец и его жена, сидя за самоваром, не спеша потягивают чай: так уж принято — пить чай, встав от послеобеденного сна.
Солнечная, сверкающая красками картина кажется вдохновенной поэмой о красоте России, о русской женщине. И все же, стоит лишь приглядеться, деталь за деталью читая увлекательный рассказ, как на губах зрителя начинает блуждать улыбка. Нет, «Купчиха за чаем» совсем не гимн уюту купеческого быта и уж никак не сказка о добром старом времени. Ее насквозь пронизывает ирония, та самая,, которой полна классическая русская литература от Гоголя до Лескова. Кустодиев хорошо знает цену ушедшему миру уездного захолустья, его полусонному житыо-бытью. Ведь каждая из его картин-воспоминаний, любой из характеров, населяющих его полотна, представляет собой тончайшую смесь восхищения и насмешливой улыбки, романтики и иронии. Он, любящий воспроизводить на своих полотнах шестипудовых купчих, юрких половых, разрумянившихся на морозе ямщиков, тучных купцов и изворотливых приказчиков-франтов, ясно видит бессмысленность и заскорузлость патриархального уклада, уничтоженного вихрем революции. И в том памятнике, который он воздвигает старой России, воспевая ее и прощаясь с ней, звучит не только восхищение ее величавостью, но и ничем не прикрытая усмешка.
Таким образом, тема была разрешена в ироническом аспекте, типичном для лучших произведений Кустодиева дореволюционной поры.
В голодный 1918 год, в холод и разруху больной художник мечтал о красоте, полнокровной яркой жизни, обилии. Однако смакование сытого, бездумного существования сопровождается здесь, как и в других произведениях Кустодиева, легкой иронией и беззлобной усмешкой. Картина «Купчиха за чаем» уникальна по своей впечатляющей силе и гармонической цельности. В сидящей на балконе за столом, уставленным яствами, дебелой русской красавице, образ купчихи приобретает подлинно символическое звучание. Большую смысловую нагрузку несут в полотне детали: трущийся о плечо хозяйки толстый ленивый кот, купеческая чета, пьющая чай на соседнем балконе, изображенный на заднем плане город с церквами и торговыми рядами и, в особенности, великолепный «гастрономический» натюрморт. Спелый красный арбуз с черными косточками, аппетитный кекс, булочки, фрукты, фарфор, большой самовар — все это написано необыкновенно вещно и осязаемо и в то же время не иллюзорно, а нарочито упрощенно, как на лавочных вывесках..